Адвокат Михаил Беньяш рассказал подробности своего задержания и избиения

9 сентября, в день всероссийской акции против пенсионной реформы, объявленной оппозиционным политиком Алексеем Навальным, в Краснодаре был задержан и избит адвокат Михаил Беньяш. Известного адвоката превентивно задержали, когда он направлялся на несогласованный митинг для оказания юридической помощи задержанным. 

Вскоре Михаила судили сразу по двум статьям Кодекса об административных правонарушениях РФ (КоАП). Сначала адвоката приговорили к 40 часам обязательных работ за «организацию либо проведение публичного мероприятия без подачи в уведомления» (20.2 КоАП), а следом к 14 суткам административного ареста за «неповиновение законным требованиям сотрудника полиции» (19.3 КоАП).  

Отбывать наказание Михаила Беньяша отправили в Специальный приёмник для содержания лиц, подвергнутых административному аресту Отдела МВД России по Усть-Лабинскому району в связи с тем, что в краснодарском спецприёмнике мест уже не было.

Сотрудники Уголовного розыска, которые задерживали известного адвоката, отрицают факт избиения Михаила. По их словам травмы Беньяш нанёс себе сам. Теперь проверку проходят сразу два материала – по избиению адвоката полицейскими и избиению полицейских адвокатом. 

Корреспондент «Белсата» в Краснодаре Александр Савельев пообщался с Михаилом Беньяшом по телефону и записал его развёрнутый монолог. 

Во-первых, я хотел бы передать, что со мной всё в порядке. Это относится как к членам моей семьи, так и ко всем друзьям, болельщикам и коллегам, это первое.

Второе. В отношении меня и гражданки Бархатовой (присутствовала при задержании М.Беньяша, приговорена к штрафу 500 рублей по ст. 19.3 КоАП РФ – прим. А.Савельев) совершено преступление: нас похитили с оживлённой улицы большого города под объективами множества видеокамер уличного видеонаблюдения. Всё видно, по большому счёту мне не надо ничего доказывать. Никакого добровольного направления в ОВД не было — там на камерах видно, как нас силой заталкивают в машину. Я даже не знаю, о чём тут ещё можно разговаривать. 

Меня избивали в машине, затем избивали в кабинете уголовного розыска — вот этот факт был чётко запечатлён у меня на лице, а также на моей барабанной перепонке, которая пострадала. Меня шесть часов держали в наручниках, это видели как в больнице, так и множество граждан, которые находились в тот день в отделении полиции. Они видели, как меня тащили в наручниках. За всё время, которое я находился в ОВД, единственный человек, который мне представился по моему требованию — это был непосредственно сотрудник Следственного комитета. Вот он первый и он же последний, и больше никто. Суд надо мной был обычным фарсом и сюром, который был по типу тех, в которых я уже участвовал. Единственная разница в том, что в этом случае я был подзащитным, а не адвокатом. Особый сюрреализм — это, конечно, пьяный секретарь, прости господи. Секретарь с запахом алкоголя изо рта и клиническими признаками опьянения, который заплетающимся голосом пререкался с адвокатами — я такого ещё никогда в жизни не видел.

Судья, который видел, что я уже не слышу на одно ухо, но при этом специально бормотал так, что при этом его не слышал не то, что я, который еле на ногах стоял, но и вообще никто больше. 

Игнорирование элементарнейших ходатайств о том, что давайте посмотрим видеозапись как всё было, я же вру. Давайте посмотрим, видеозапись. Есть видеозапись. Её не надо даже истребовать: вот просто откройте и посмотрите, видео идёт пять секунд.

Игнорирование доводов в пользу того, что совершено преступление: посмотрите на человека! Видите? Он избит! Это преступление!

Судья даже не отразил это в постановлении. По факту это ещё одно преступление. Это заведомо неправосудное судебное решение, это вообще уже «зашквар». Я уже не говорю о таких грубейших нарушениях в процессе в части возбуждения дела об административном правонарушении или то, что машина была объявлена в розыск и так далее.

Меня, конечно, очень печалит, что это не вызвало у судьи вообще никаких вопросов — просто было по барабану. Это тот классический случай, когда человек смотрит в стол. Забавно, что они смотрят в стол, даже когда перед ними хорошенько избитый человек. То есть там ни то что о правосудии говорить или гуманности, там говорить вообще не о чем.

Я знаю, что в отношении этого события очень большая дискуссия происходит в адвокатском сообществе. Я бы хотел, конечно, передать моим коллегам, во-первых, огромное спасибо за поддержку, тем, которые поддерживают. Они знают, что это такое. Они знают, что такое пройти в отделение во время операции «Крепость» (спецоперация краснодарской полиции, начало которой объявляется во время оппозиционных митингов. Во время операции «Крепость» к задержанным в суд не пускают даже адвокатов – прим. А.Савельев), они знают, что такое когда их прессуют, знают, что такое, когда их пытаются допросить. Многие сталкивались с аналогичными проблемами, а те, кто не сталкивался, понимают, что сами могут оказаться на моём месте.

В адрес коллег, которые говорят, что «не всё так однозначно» и что Беньяш, дескать, скандальный адвокат, я хочу сказать следующее. На самом деле, всё более, чем однозначно. Факт того, что меня избили, его скрыть просто невозможно. Меня четыре раза обследовали сотрудники скорой помощи. У меня, после того как меня швыряли по всему ОВД, старая травма колена опустилась на стопу — оттёк опустился на стопу, она у меня посинела после этого. Это тоже к вопросу о том, что не всё так однозначно. Всё однозначно: совершено преступление, просто кое-кто хочет на это закрыть глаза. И то, что члены моей корпорации, которых я искренне люблю и уважаю, презюмируют мою неправоту и презюмируют достоверность лживых протоколов и рапортов — уже многое говорит об этих коллегах по большому счёту, и говорит о том, с какой стороны баррикад они находятся и вообще их отношение к самому адвокатскому сообществу. Мне, конечно, очень печально слышать, что услышал звон, не знаю где он: да, конечно, «не всё так однозначно». 

Если говорить, что «не всё так однозначно», то в рапортах сотрудников полиции значится, что на парковке на улице Октябрьской, на парковке отделения полиции, я бился головой об дверь, о стекло машины. Вы можете себе представить этот сюр? В окружении двадцати полицейских подошёл, стал биться головой об машину и бить ногами по дверям автомобиля — вот это их рапорт. Я хочу просто посмотреть на реакцию полицейских, которые это видят. Я хочу сказать, что мало того, что у них там камеры видеонаблюдения на самой парковке стоят — это однозначно. Зная, какие полицейские у нас весёлые ребята, я уверен, что видеозапись с таким вот выступлением: как адвокат, значит, устраивает сцены из «Бойцовского клуба» на парковке, уже бы обошла весь интернет, и я стал бы звездой ютуба. Но, естественно, этого нет — потому что этого быть не может. Это всё воспалённая фантазия недоделанных палачей — двух сотрудников уголовного розыска, которые ничего не умеют, кроме как «винтить» и бить. 

Вот это положено в основу того, что мне предъявляют. Мне очень обидно, что некие коллеги не включают ни совесть, ни разум. Вот это печально. Собственно говоря, это всё, что я хотел сказать.

Ну а так, в целом, всё нормально. Я думаю, что в любом случае, как бы оно не произошло, мы победим.