«Я этого не говорила». Как на Кубани судят за шпионаж и государственную измену

За 2013 — 2016 годы в Краснодарском крае не менее 10 человек осудили за госизмену и шпионаж: это почти четверть от всех приговоров по таким делам в РФ. Мы не знаем и, возможно, не сможем узнать всех имён и обстоятельств задержания. Из подвала ФСБ, где проходят суды, арестанты уезжают в неизвестном направлении, после ими никто не интересуется.

Журналисты Команды 29 попытались выяснить, что стало с этими людьми.

«Годик посидит, мозги вправим»

Оксану Севастиди в марте 2016 приговорили к семи годам колонии за сообщения, отправленные в 2008 году. Защитник Оксаны пропустил сроки апелляции и кассации. Теперь ее будут защищать адвокаты Команды 29 Иван Павлов и Евгений Смирнов.

Оксану задержали в январе 2015 года. Год и три месяца она провела в СИЗО Краснодарского края в ожидании суда. Пресса не освещала дело.

Они с матерью переехали в Сочи в 1994 году, после войны в Абхазии — не выдержали мародерства и разрухи. В Абхазии и Грузии у женщин остались друзья, которых Оксана нередко навещала, и квартира, которую она пыталась продать. В Сочи Севастиди работала продавщицей на рынке.

В 2005 году во время поездки в Тбилиси она познакомилась c Тимуром Бускадзе из Сухума. Больше они не виделись, изредка переписывались эсэмэсками. В апреле 2008 года, за три месяца до начала военных действий, Бускадзе прислал Севастиди сообщение: спрашивал, не видела ли она военной техники в Сочи. Оксана увидела поезд с техникой, идущий в сторону Абхазии, и написала ему об этом.

По версии следствия, Бускадзе был разведчиком. В деле есть справка о его причастности к грузинской разведке, выданная органами госбезопасности Абхазии.

«Когда две страны находятся практически в состоянии войны, они будут обвинять друг друга. Все жители Грузии, по мнению абхазов, будут сотрудниками спецслужб, и наоборот. Доверять справке органов госбезопасности непризнанного государства, на мой взгляд, слишком опрометчиво», — говорит адвокат осужденной Иван Павлов.

В январе 2015 года сотрудники ФСБ задержали Оксану и после первого допроса уже не выпускали. Поначалу ей, как она рассказывает, «ничего особенного не говорили». «Маме начальник следствия про меня сказала: «годик посидит, мозги вправим, похудеет и приедет домой»».

ФСБ вызывала на допросы подруг, угрожая, что они «окажутся там же, где и Севастиди», — рассказывает мать Оксаны, Светлана Панченко.

В марте 2016 года Севастиди осудили на семь лет и отправили в колонию в Ивановской области.

«Я месяц в себя прийти не могла, что этот следователь там понаписал [в обвинительном заключении], — говорит Панченко, — написано, как будто она прямо вот на них работала. Что она, которая работала на рынке, вообще могла знать?!»

Оксана Севастиди получила семь лет колонии за два смс

«Я не согласна с тяжестью наказания. Если я виновата, то не настолько, чтобы давать семь лет колонии. Столько дают убийцам и наркоторговцам. Ещё и отправили отбывать наказание далеко от дома», — говорит Севастиди.

Дома у неё осталась семидесятилетняя мать. Бабушка Оксаны скончалась во время судебного процесса. «Вчера уже было плохо, — рассказывает мать Севастиди — скорую вызывали, я уже не знала, что думать — писала во ФСИН, просила, чтоб ее перевели в Краснодарский край. В Ивановскую область у меня нет сил и средств ездить, это очень далеко. И вот сегодня пришел ответ: отказано».

«Обвинение в государственной измене за смс — абсурд»

Приговор Оксане Севастиди вынес судья Владимир Кобзев. Он же в ноябре 2014 года осудил на шесть лет за шпионаж гражданку Грузии Екатерину Харебаву. История похожа: отправила SMS грузинскому знакомому в апреле 2008 года, через несколько лет за ней пришли, арестовали, адвокат по назначению посоветовал во всём признаться.

«Сперва к ней в Сочи ходили сотрудники местного ФСБ, спрашивали, с кем она общалась, кому звонила, кому смски писала. Она всё рассказывала как на духу и всё подписывала, потому что не видела никакого подвоха. Оказывается, они в тот момент уже собирали материал для возбуждения уголовного дела», — рассказывает Леонид Ерченко, адвокат, которого семья Харебавы наняла вместо защитника по назначению.

«Я узнал, как она давала показания, спросил: «Вы же там признались, что вы знали, [что совершали госизмену]. А она: «Как так? Я же этого не говорила. Этого даже в мыслях у меня не было, я не могла этого говорить»», — приводит Ерченко слова Харебавы. То же самое Екатерина рассказала журналистам Команды 29. Когда адвокат показал обвиняемой распечатки якобы написанных ей SMS, она не поверила, что могла написать их: «Я так писать даже не могу, и я не буду перечислять количество машин», — цитирует её защитник.

Харебаву осудили за госизмену в форме шпионажа — сбор и передачу секретных сведений, хотя таковых в её деле фактически не было. «В апреле, [когда Харебава написала смс], вся техника шла открыто, без всяких там камуфляжей, — рассказывает Ерченко — Более того, документы, которые сопровождали этот поезд, не имели грифа секретности. Когда мы допрашивали в суде командира, он говорил, что эта операция, движение войск, была несекретной. Все документы, которые были изъяты следователем, были без грифа «секретно» — обычные технические документы».

Харебаву осудили на шесть лет колонии, хотя наказание по статье о шпионаже начинается от 12 лет. В 2016 году её освободили по российско-грузинскому соглашению о взаимном освобождении граждан, и она уехала в Тбилиси. Освобождение было неожиданным: её старшая дочь вместе с адвокатом обратились к властям Грузии, заставив их обратить внимание на судьбу женщины. По её словам, одновременно с ней выпустили ещё двоих граждан Грузии, осуждённых за шпионаж.

Сообщение об открытом для всех передвижении российских войск, по мнению краснодарского суда, является госизменой

За несколько лет до этого грузинские власти освободили четверых россиян, отбывавших сроки за шпионаж в тюрьмах Грузии. «Мы без всяких предусловий освободили четырех российских граждан, проявив тем самым добрую волю, — через некоторые время Россия, как мы видим, ответила аналогично, проявив добрую волю со своей стороны», —сообщал тогда спецпредставитель премьер-министра Грузии по урегулированию отношений с РФ Зураб Абашидзе.

В разговоре с Командой 29 Екатерина Харебава не смогла назвать имена тех, кого освободили одновременно с ней, но сообщила, что это две женщины. Их осудили при схожих обстоятельствах. По словам Харебавы, обе отправили сообщения о происходящем в городе друзьям или знакомым в Грузию.

Адвокат Севастиди Иван Павлов считает такие обвинения нелепыми: «Само обвинение в государственной измене за смс — абсурд: это короткое сообщение, как в него может поместиться государственная тайна ядерной супердержавы? Составы с военной техникой, которые открыто шли по дороге, видели не только эти женщины, а все жители Сочи. Никто из них не являлся носителем гостайны, не прикладывал никаких усилий, чтобы получить к ней доступ. Если это перемещение войск являлось государственной тайной, то ее следовало лучше охранять, не везти технику открыто, и в этом нужно обвинять людей, которые допустили это. К сожалению, мы живем в такое время и в такой стране, которая все свое окружение считает враждебным. На фоне милитаристской риторики государство будет искать госизменников, искать сообщников этих женщин, допрашивать их друзей и родственников».

Харебава рассказала о своей соседке по камере, Инге Тутисани. В июне 2014 года Краснодарский суд также осудил её за государственную измену. По словам Харебавы, Инга переписывалась с гражданином Грузии, отправила SMS, через несколько лет к ней пришли силовики. Отбывать наказание Тутисани отправили в женскую колонию в Вологде, где она, вероятно, пребывает и сейчас. Ранее в судебных документах фигурировала только фамилия Тутисани — ни пол, ни имя, ни обстоятельства дела известны не были. В другой камере, рассказывает Харебава, сидела Марина Джанджгава, осужденная за госизмену на 12 лет. В июле 2014 года по той же статье осудили Манану Капанадзе.

Женская колония в Вологде. Там, возможно, находится Инга Тутсиани.

Нет почти никакой информации о том, при каких обстоятельствах женщин осудили и что с ними стало потом. На сайтах судов информацию найти нельзя из-за ограничений, связанных с защитой персональных данных. Единственная информация — слова Харебавы и Севастиди. Последняя говорила, что «таких [как я] осуждённых за передачу данных в Сочи много», и она знает про «одну армянку и нескольких грузинок».

По словам адвоката Леонида Ерченко, Харебава — не единственная, кого судят за смс: «ФСБ нужны были показатели по работе со шпионами, а дальше всё просто делается: запрашивают у оператора информацию. Она же не одна, Катерина, за это же села: кто-то корабли видел, кто-то ещё что-то — и зная, что такие переписки были — дело техники подогнать всё это. Делается запрос — на серверах же долго хранится эта информация, — устанавливаются люди и примерно, я так думаю, это технически возможно — я раньше работал с этим, но не в этих структурах, — а дальше пишутся и корректируются нужные слова».

«Нет ни фамилии, ни подписи — просто распечатанный текст на принтере»

Непонятно, почему спецслужбы так долго ждали, чтобы привлечь Севастиди и Харебаву к ответственности. По словам Леонида Ерченко, он удивился: «На дворе уже 2014-й, а возбудили дело в 2013 году. Смотрю уголовное дело, там есть какой-то документ, с „шапкой“ Краснодарского краевого суда, который разрешает изъятие информации у оператора связи. Нет ни фамилии судьи, ни даты, ни подписи — документ никем не заверен». На вопросы адвоката о законности такого разрешения следователь по её делу ответил: «Не знаю, мне что дали, то и дали».

Неясно и как следователям удалось получить смс, отправленные за семь лет до возбуждения дел. По действовавшему на 2008 год постановлению Правительства РФ, операторы связи обязаны хранить в течение трёх лет только метаданные звонков и сообщений: номера абонентов, их имена, но не содержание.

Война в Абхазии 1992 — 1994 года заставила Севастиди и Харебаву бежать в Россию

Неизвестно, кого из граждан Грузии освободили российские власти в июне 2016 года. На запрос «РосОтвета» в МИДе заявили, что за последние восемь лет Москва не передавала Тбилиси осуждённых за шпионаж. Выдали только двоих и по другим статьям, информацию о них предоставить не могут из-за законодательства о персональных данных.

Сайт российского МИДа сообщает о встрече представителей ведомства с Зурабом Абашидзе, на которой «совместными усилиями удалось договориться о взаимном освобождении ряда граждан двух стран, находившихся в заключении». Москва и Тбилиси, кажется, пытаются договориться об освобождении осуждённых за шпионаж грузин не первый год, о результатах известно мало: обе стороны не делятся информацией.

Екатерина Харебава сказала Команде 29, что после освобождения её перевезли в Москву секретным этапом. Оттуда она вылетела в Тбилиси вместе с другой девушкой. Третья освобождённая решила остаться в России.

Сейчас Екатерина живёт в Тбилиси. Она до сих пор боится российских спецслужб и опасается приезжать в Россию, хотя официального запрета на въезд нет.

Оксана Севастиди находится в колонии Ивановской области. Адвокат, которого её мать наняла вместо защитника по назначению, пропустил сроки апелляции и заявил, что «во всем виновата ФСБ». Теперь Севастиди защищают адвокаты Команды, которые планируют восстановить сроки апелляции. Севастиди подала жалобу в адвокатскую палату на своего бывшего адвоката.

«Защита фактически невозможна»

Внимание СМИ привлекают только дела, которые рассматриваются в Москве и Санкт-Петербурге. Редкое исключение — дело сотрудника сочинского аэропорта Петра Парпулова. Его осудили на 12 лет за разглашение гостайны. Следствие не конкретизировало обвинение даже в обвинительном заключении, но адвокат Парпулова выяснил, что причиной стал разговор с родственниками во время поездки в Грузию. По его словам, вся переданная информация уже была опубликована в интернете, в том числе на сайте издания Минобороны «Красная звезда». О деле узнали спустя год после его задержания, когда адвокат посоветовал дочери обвиняемого связаться со СМИ. До этого родственники боялись привлекать внимание — сотрудники спецслужб намекали, что это может повредить обвиняемому.

По словам адвоката Парпулова Олега Елисеева, в формулировке обвинения «отсутствует перечень сведений, которые составляют тайну. В результате этого защита фактически невозможна». Сейчас Парпулов в колонии, Верховный суд отказался сократить ему срок лишения свободы, несмотря на слабое здоровье. В мае Елисеев подал жалобу в Европейский суд по правам человека.

Медийность дела Парпулова — редкость для Краснодарского края: о большинстве местных «шпионов» и «госизменников» почти нет данных. В 2013 году судья Кобзев приговорил к наказанию по статьям о шпионаже и госизмене Патарая и Хурцилаву — кроме фамилий никакой информации о них нет в открытом доступе. В августе 2015 года тот же судья приговорил к сроку за госизмену сочинца Кесяна — обстоятельства дела неизвестны. В 2014 еще одно дело вернулось прокурору на доследование — нет даже фамилии обвиняемого.

Олимпиада в Сочи стала поводом для новой серии процессов о шпионаже и госизмене в краснодарском суде

О других делах о госизмене и шпионаже, которые рассматривал краснодарский суд, известно мало. С 2013 года судьи вынесли 10 приговоров. Мы установили фамилии всех и имена некоторых осуждённых: Г. Патарая, Г. Хурцилава, Леван Латария, соседки Екатерины Харебавы по заключению Марина Джанджгава, и Инга Тутисани, Манана Капанадзе, некто Кесян. О судьбе Харебавы, Парпулова и Севастиди мы знаем больше. Еще один приговор так и не вынесли: карточка дела на сайте Краснодарского суда сообщает, что его возвратили прокурору в 2014 году.

Патарая и Хурцилава стали фигурантами одного дела, возбужденного в 2013 году. Приговор им вынес судья Кобзев. Он же работал в делах Марины Джанджгавы и Кесяна. Где сейчас находятся эти люди, неизвестно. Инга Тутисани, вероятно, продолжает отбывать срок в вологодской колонии — Харебава сообщила, что ее среди освобожденных не было, и попросила помочь ей. Приговор Тутисани вынес коллега Кобзева, судья Алексей Иванов, приговоривший и Петра Парпулова.

Арест Кесяна СМИ связали с Олимпиадой в Сочи. Официальных доказательств этого нет. Сообщалось и о других задержаниях в городе накануне игр, но подтверждений нет ни в статистических данных о судимостях, ни на сайтах судов.

Сценарий дел о госизмене и шпионаже, как правило, одинаков. Человека задерживают рано утром, увозят к следователю, где его ждет адвокат по назначению, на первом допросе подследственный даёт показания, которые, как ему кажется, все прояснят — происходящее кажется абсурдным. Дальше следует предъявление обвинения и подписка о неразглашении с родственников. Спецслужбы настоятельно советуют не связываться с прессой, адвокат по назначению рекомендует дать признательные показания — мол, «скидка выйдет».

Иван Павлов говорит, что в делах о гостайне и госизмене все зависит от родственников. «И в деле Светланы Давыдовой, и Геннадия Кравцова все так и было. Родственникам советовали ни с кем не связываться, молчать. Большинство и будет молчать. Мать Севастиди правоохранители кормили обещаниями, говорили, что все будет хорошо, через год выпустят, а потом не срослось. За эти обещания никто не ответит, поэтому молчать нельзя. Нужно двигать ножками, как лягушка, которая взбила молоко в масло, связываться с адвокатами — от адвоката многое зависит.

В деле Севастиди адвокат повел себя странно. Причин мы не знаем, но этим будет заниматься соответствующее подразделение адвокатской палаты, куда направлена жалоба. Мы подали ходатайство о восстановлении срока апелляции, поскольку сроки пропущены по уважительной причине: Севастиди рассчитывала на своего адвоката, законодательство обязывает его подать жалобу в срок. Он не подал и не объяснил причин, вины Севастиди в пропуске срока нет».

С 2010 года по 275 и 276 статье осуждены 87 человек, многие из которых все еще могут отбывать сроки. 13 из них оказались за решеткой в первом полугодии 2016 года. Личности половины неизвестны.

Заседания дел по госизмене и шпионажу в Краснодаре проходят в отдельном здании местного управления ФСБ, в подвале и за тяжёлыми железными дверьми. Кого судят за ними сейчас, неизвестно. Скорее всего, его — или её — имя мы узнаем, только когда он — или она — отправится в колонию.